История любви

USA

Если когда-нибудь двое были рождены для танца – то это Максимова и Васильев.

Газета Нью-Йорк Таймс

Для всех, кто знал и любил балет, представить Васильева без Максимовой, Володю без Кати – невозможно. Их искусство было ясным и таинственным одновременно: на огромной балетной сцене только они умели так передавать «крупные планы», штрихи и нюансы взоров и вздохов.

Началась история этого божественного союза в далеком 1949 году, когда мама Кати Максимовой – Татьяна Густавовна и мама Володи Васильева – Татьяна Яковлевна привели своих детей поступать в балетное училище Большого театра. И обоих приняли: они оказались в одном классе. Она – внучка великого философа Г.Шпета и родственница Зилоти и Рахманинова, такая очаровательная и хрупкая снаружи и очень сильная и упрямая внутри, и он – умный, начитанный, сильный, волевой, светловолосый мальчик из далекой от искусства семьи, где папа был шофером, а мама – служащей на фабрике Техфильц. По воспоминаниям Васильева и его одноклассников, Катя Максимова нравилась очень многим. Не исключением был и сам Володя. Но дети часто скрывают свои симпатии, боясь показаться смешными своим сверстникам.

«На зачетном уроке по классическому танцу в первом классе… Катя Максимова теанцевала отвернувшись от своего партнера Володи Васильева. «Катя! Поверни голову к партнеру», — сказала Маргарита Васильевна Васильева. Катя скосила глаза, но головы не повернула. На обсуждении класса Маргарита Васильевна говорила: «Общение мальчиков с девочками в парных танцах вообще дается трудно. Максимова, например, не хотела вставать с Володей, все время его передразнивала.»

С годами пройдет», — уверенно сказала Елизавета Павловна Гердт.» (из воспоминаний С.Холфиной «Мастера русского балета»)

Трудно было представить тогда, что эта детская симпатия перерастет в любовь всей жизни.

 

«Скоро, скоро, совсем скоро закончится наш девятилетний срок пребывания в этих стенах. Скоро мы станем артистами…Но для меня наступает период, когда все мои мысли, чувства, желания, надежды связаны только с одним именем – Катя. Когда это началось – не помню. Ведь все эти девять лет мы учились в одном классе, на общеобразовательных предметах слушали одних и тех же педагогов, парты наши разделял только узкий проход, в репетиционных залах, если ставили в пары, танцевали рука об руку, нога в ногу. В компании на днях рождения тоже часто бывали вместе. Она мне нравилась всегда: ладная, маленькая, худенькая, с очень милыми чертами лица, живыми глазами, слегка курносым носиком, небольшим ртом и пухлыми губками. Ну нравилась и нравилась, и вдруг…

Я ни о чем не думаю, кроме нее. И днем, и ночью, каждую минуту я хочу только одного: видеть ее, смотреть в ее глаза, дотрагиваться до ее рук, прижаться к ней и держать в своих руках, не уставая. Я провожаю ее домой и жалею, что дом так близко: от театра до Брюсовского переулка всего-то совсем немного. И потом весь вечер, всю ночь думаю только о ней и мечтаю, мечтаю, мечтаю. Бог мой, каких усилий мне стоит в школе не показывать вида, что я люблю ее,  холодно смотреть на нее, неловко шутить с другими и постоянно выказывать свое безразличие. Любовь вливалась в меня так долго, что пожар  уже не затушить. А пламя становится все жарче!..

Два года продолжаются мои муки и в театре: за это время многое изменилось…Я люблю, и честолюбие мое во сто крат еще больше: я должен стать солистом, хорошим танцовщиком, чтобы она, Катя, которая сразу же стала танцевать сольные партии, поняла: я не менее талантлив, чем она, и меня любят и ценят в театре очень многие…

…с Катей мы в 1961 году расписались в том самом ЗАГСе, что чуть сбоку от Павелецкого вокзала на Кожевнической улице… Расписались и отправились каждый в свою квартиру: она — в Брюсовский, а я — на Осипенко. Отправились по двум причинам: первая — не было у нас своей комнаты, вторая — на следующий день была премьера балета «Лесной песни», в котором мы были заняты в разных составах. А еще через день мы, счастливые, теперь уже как муж и жена, улетели в Париж на премьеру фильма «СССР с открытым сердцем». (из воспоминаний В.Васильева)    

В 1961 году французские кинематографисты совместно с их советскими коллегами сняли панорамный фильм «СССР с открытым сердцем», повествующий о молодой влюбленной паре из Большого театра – Кате и Володе. На их примере западный мир должен был увидеть жизнь в СССР. И хотя, помимо балетных классов, репетиций и спектаклей реальных сцен их жизни в фильме, конечно, было мало, и за кадром осталась настоящая история их любви, начавшаяся еще в училище, «играть» им здесь особенно не пришлось. Искренность и свежесть их чувств только украсили фильм. За несколько дней до его премьеры в Париже Максимова и Васильев стали мужем и женой. Когда молодожены появились в этом городе

влюбленных, французские журналисты совершенно естественно приняли их визит за свадебное путешествие. Впрочем, они и сами таковым считали этот подарок судьбы – начало их творческого и супружеского долголетия.

Много позже французский режиссер Д. Делюш снимет о них фильм, который назовет просто – «Катя и Володя» (1989). Ведь именно по именам знают этих удивительных артистов во всем мире. Тайну этого гениального дуэта

разгадывать бессмысленно, невозможно. Парижская академия танца отметила этот феномен премией имени М. Петипа «Лучший дуэт мира» (1972).

Совместная творческая жизнь этих двух молодых дарований в Большом театре начала развиваться с балетов Юрия Григоровича – балетмейстера-новатора, приход которого они оба так горячо приветствовали в Большом и с которым долгое время были близкими друзьями и единомышленниками.

Он подарил им «Каменный цветок», а потом свой «Щелкунчик» и «Спящую красавицу» и, конечно, «Спартак». А кроме этого в 60-е  в театре они танцевали и «Щелкунчик» В.Вайнонена и «Дон Кихот», «Петрушка», «Золушка» (хор.Р.Захаров), «Паганини» (хор.Л.Лавровский). С Улановой они готовили «Жизель» и «Ромео и Джульетту», после которых великая балерина написала: «Я отдала вам все, что у меня было».

Театр был их домом, а дом – сначала комната, потом общежитие театра, а потом постепенно увеличивающиеся в размере квартиры, — был их крепостью во многом благодаря маме Кати – Татьяне Густавовне, с которой они бок о бок прожили всю жизнь. Татьяна Густавовна стала не только ответственной за бытовую сторону их жития, но и их секретарем и помощником. Она собирала архив, следила за их выступлениями, отвечала на звонки и предложения выступить где-то, кроме театра, распределяла билеты на их спектакли среди друзей и близких.

С 1960-х годов они начали проводить свой ежегодный отпуск в августе в Доме отдыха Малого театра в Щелыково, где стали неотъемлемой и гармоничной частью актерского сообщества — «щелыковцев». Вплоть до 90-х годов, когда они купили неподалеку от Щелыкова свой собственный дом на высоком берегу реки Мера в деревне Рыжевка, состоящей из нескольких домов. Этому месту они не изменили ни разу.

Их часто спрашивали, почему вы не уехали на Запад, ведь предложений было много и вдвоем они могли бы рассчитывать на роскошную жизнь за границей. Но для тех, кто знал их близко, ответ на этот вопрос был прост и ясен. Заграничная жизнь сулила, в общем, только материальные блага, которые им обоим были малоинтересны. А как же друзья, близкие по духу люди, коих было огромное множество? Без них, без родных просторов, без родного театра не представляли себе жизни.

А на гастроли они выезжали и с театром, и как приглашенные солисты. Им – символам советского балетного искусства, позволялось и, например, общение со «сбежавшими» из СССР Нуриевым и Макаровой. Каким-то образом «наверху» было известно, что Максимова и Васильев никогда не помышляли о том, чтобы остаться за рубежом. Родное Щелыково и дорогие их сердцу его обитатели были важнее всех заграничных соблазнов. Любовь к русским лесам, рекам, полям, замечательным людям они пронесли через всю жизнь.

С 1971 года Васильев сам начал ставить спектакли, и, конечно, прежде всего, на нее – на свою Катю: Эола в «Икаре», Анюта в одноименном балете, Судьба во «Фрагментах одной биографии», солистка в «Этих чарующих звуках», множество миниатюр, которые они исполняли в концертах.

Когда с ней случилось несчастье — серьезнейшая травма позвоночника, произошедшая на репетиции «Ивана Грозного», когда партнер не удержал ее при выходе с верхней поддержки, он старался быть все время рядом. Стоны от нестерпимой боли любимого человека заставили его пойти на отчаянный шаг: приглашенный на банкет с высокими чиновниками в Кремлевском дворце, он обратился к ним: «Вот вы здесь едите и пьете, а там человек страдает, мучается от боли, потому что не может попасть к нужным врачам».

На следующий день Васильеву позвонили из театра и предложили поместить Катю в Кремлевскую больницу, где ей действительно помог замечательный доктор Лучков. Когда она впервые вышла на сцену после этой травмы и танцевала с ним «Жизель», он танцевал все время вполоборота к ней, стараясь быть все время рядом, чтобы в случае необходимости поддержать, подхватить, помочь. Михаил Барышников написал об их союзе очень точные слова: «…она словно купалась в васильевском чисто русском лиризме, а он любовался тем редкостным даром, который пребывал в его руках. Он всегда был вполоборота к ней – полный готовности к самопожертвованию, к духовному подвигу. И благодарный зритель всегда ощущал дыхание сокровенного!»

По иронии судьбы последний классический спектакль «Жизель» в 1990 году

русские артисты, всю свою жизнь прославлявшие свою Родину и русское искусство, исполнили на сцене «Метрополитен-опера» с труппой Американского балетного театра. Об этой последней «Жизели» Максимовой и Васильева газета «Нью- Йорк Таймс» написала: «проникновенный и эмоциональный спектакль… Их выступление, наполненное глубоким романтизмом, стало настоящим событием».

Когда Васильев принял предложение возглавить Большой театр, жена отговаривала его от этого «самоубийственного» шага. Ведь Большой театр в середине 1990-х годов, как и вся страна, переживал не лучшие времена. Все пять лет его директорства она почти не видела его дома – он все время пропадал в театре. Поэтому когда он позвонил на Рыжевку, где она оставалась, когда он вернулся в Москву, чтобы начать сезон в театре в августе 2000 года, и сказал, что теперь свободен, она обрадовалась и просто сказала ему: «Приезжай! Мы тебя ждем дома!».

Они не перестали любить свой театр, ведь решения принимали конкретные люди, а театр – это их прожитая в нем вместе жизнь, которую отнять у них уже невозможно.

В 2008 году Большой театр отозвался на эту любовь особым событием,

которое стало подарком для Екатерины Максимовой и Владимира Васильева к  50-летию их творческой деятельности. Юбилейный марафон был начат Воронежским театром, который поставил в честь этого события балет «Анюта», где спустя много лет Васильева уговорили выйти на сцену в роли Петра Леонтьевича. Эстафету перенял Пермский театр с гала-концертом в день рождения Васильева и конкурс «Арабеск», специально посвященный их юбилею. Наконец, Большой театр объявил о фестивале в честь юбилея своей великой пары, в который вошли спектакли «Щелкунчик», «Дон Кихот», «Жизель», «Анюта». Выступали ученицы Максимовой, а в роли Петра Леонтьевича в «Анюте» – Васильев. Фестиваль венчал грандиозный гала-концерт с участием отечественных и зарубежных звезд, исполнивших фрагменты балетов, в которых блистали в свое время эти две легенды Большого. Они оба были счастливы, и особенно Екатерина Максимова накануне своего 70-летнего юбилея.

Васильеву тогда показалось, что Катя на какое-то время забыла о своих недугах, которые мучили ее последние несколько лет – так радостно она выглядела. Однако, жизнь распорядилась иначе: после радости в семью пришло горе. В начале марта у Васильева умерла мама. Ей было 89 лет, она долго болела, и родные понимали, что это должно было случиться. Но то, что произошло почти через два месяца, не мог предположить никто. В конце апреля Васильев был в очередной поездке в Италии. Катя много работала в Большом и Кремлевском балете со своими девочками, с которыми не хотела расстаться ни на день, даже по болезни не пропуская ни одной репетиции. Находясь в вынужденной разлуке, они тем не менее каждый день обязательно звонили друг другу, обменивались новостями, и оба волновались за здоровье девяностопятилетней Татьяны Густавовны. В один их таких дней Васильев, как обычно позвонил домой, но в это утро Татьяна Густавовна не смогла разбудить дочь. Катя ушла из жизни во сне. Врачи констатировали внезапную остановку сердца во сне. Чем была эта страшная новость для всегда стойкого к жизненным поворотам Васильева, понятно любому, кто знал эту пару. Всю церемонию прощания в Большом он внешне держался, но на Новодевичьем кладбище смотреть на Васильева было больно.                     Спасла только работа, в которую он бросился, как в спасительную стихию. Творчество всегда помогало ему превозмочь все невзгоды и тяготы, которые посылала судьба, и даже эту страшную, невосполнимую потерю.

Через два месяца после этой трагедии Васильев поставил в Красноярском театре балет «Анюта» и сам выступил на премьере, посвятив этот спектакль своей безвременно ушедшей спутнице жизни. Словно по трагическому совпадению, спектакль начинается отпеванием умершей жены Петра Леонтьевича. Сцена в исполнении Васильева была столь пронзительна и реальна, что вызвала слезы не по вымышленным персонажам, а по этой трагически разлученной паре. Но в отличие от своего героя в чеховском сюжете, Васильев не потерял себя.

Он поставит несколько вечеров ее памяти: в Доме Музыки «Катя» в 2011 г., В Доме Национальностей в 2012 г., в Большом юбилейный гала «И все что сделано тобой. Екатерине Максимовой посвящается», в Перми на конкурсе «Арабеск», который после ее ухода носит ее имя.  Он посвятил ей две исповедальные балетные миниатюры «Баллада» Шопена и «Smile» Ч.Чаплина (в исп.М.Джексона), которые сам же исполнил. Он хранит ее в своем сердце: она с ним навсегда.